Волковский театр

8 января 1750 года в Ярославле случилось происшествие, которое отразил друг Волкова, молодой купец Егор Холщевников в челобитной на имя императрицы Елизаветы. Один из первых зрителей Волковского театра жаловался Государыне на разбойное нападение, учинённое неким купцом Григорием Гурьевым на актёров.
"Будучи я в доме ярославского купца Григория Серова, где тогда производилась камедия, шел в дом мой, и со мною же шли Ярославской провинциальной канцелярии канцелярист Яков Попов, ярославские купцы Волков с женою, Козьма Крепышов и другие многие... Едучи мимо нас, лентовой же фабрики содержатель Григорий Гурьев с фабрищиками ево в троих санях, помянутаго Волкова жену запрягом сшибли с ног и, с головы убор збив, хотели было подхватить... Воры шельмы Гришка Чигирин, Серега Мококлюев с товарищи, человек с двадцать, выхватя из саней дубины, показанных Волкова, Крепышова и других, идущих с комедии людей, били..."
Должно быть, велико было воздействие Волковских спектаклей, если в санях лежали заранее приготовленные дубины, а нанятые «шельмы» и, особенно их главарь Гурьев, в ярости выходили из себя. Профанное приобретает карнавальный отсвет.
"Гурьев, выскача из саней, сам людей бил и кусал зубами, причем и меня, схватя за волосы, укусил персты до крови", – признавался возмущенный Холщевников. Разбой этот пресекла лишь команда солдат, благо в доме купца Серова, куда бросились комедианты за помощью, квартировал со своею командою поручик Дурново. Но Гурьев не утихомирился и продолжал угрожать. Холщевников адресовал челобитную в Петербург, государыне императрице.
Никольская улица, на которой стоит церковь Николы Надеина, (теперь улица Волкова) – очень короткая. На ней во времена Волкова было три переулка – Гурьевский, Полушкин (по фамилии отчима Волкова) и Холщевников (Егор был другом Волкова). Сейчас это соответственно – улица Кедрова, почти исчезнувший переулок Критского, и Народный переулок. Храм Рождества Христова в Гурьевском переулке был, по сути, старообрядческим.
В этой истории отражается противостояние двух культур – старообрядческой и новой. Старообрядцы называли актёров и скоморохов кощунниками и глумотворцами. Гурьев жаждал «извести» глумное актерское племя, тем паче, что были у него веские причины - Фёдор затеял перестроить двухэтажный каменный дом (кожевенный амбар) рядом с его владениями! – под театр. Челобитную образованного купца Егора Холщевникова Государыне императрице о защите актёров подписали ярославский воевода Артамон Матвеев и городской голова Бобрищев–Пушкин.
Неужели власти города - городской голова и воевода не могли найти на Гурьева управу и наказать фабричных людей? Но гурьевские ребятки действовали по «понятиям», по разумению: представления комедий, театральных зрелищ нигде в России официально не были разрешены. В борьбе за «нравственность» (как он её понимал) Гурьев наверняка требовал от ярославского магистрата документ об официальном разрешении устраивать эти «непотребства». И воевода, и городской голова, поощрявшие театральную деятельность Волкова, подписали челобитную Холщевникова и отправили её в Петербург. Совпадения в датах не могут не волновать воображение. В декабре того же 1750 года после получения челобитной из Ярославля Елизавета издаёт указ, на основании которого в купеческих домах разрешалось устраивать театральные представления, с непременным условием, чтобы актёры не появлялись в чернеческом (монашеском), церковном платье и чтобы при сём драк не устраивали. На том же заседании Сената от 10 декабря принимается «Определение… о посылке в Ярославль сенатского экзекутора И. Игнатьева». Повод для графа Игнатьева нашли не театральный – расследовать злоупотребления в винной и соляной торговле, акцизах и откупах. Но все вечера Игнатьев проводит в театре.